Рецензия
Русские писатели 20 века: Биографический словарь/ Гл. ред. и сост. П. А. Николаев; Редкол.: А. Г. Бочаров, Л. И. Лазарев, А. Н. Михайлов и др. — М.: Большая Рос. энцикл., 2000. — 808 с.: ил.; 27 см. — (Серия биографических словарей). — ISBN 5852702897: 192.50 р.
Ежели судить по нашим СМИ, а также по их работникам, а также по некоторым публикациям вторых в первых, то дело у нас в стране со справочниками обстоит совершенно катастрофически. По крайней мере, с литературно-биографическими справочниками о писателях. Так, "МК-бульвар" — журнал — поместил в одном из номеров интервью с фантастом Ником Перумовым. Всё было бы нормально, если бы интервьюер Юля Малинина не задала писателю вопрос о его любимых книгах. Ответ приведу добуквенно: "Урсула Ле Гуин "Волшебник Черноморья". Люблю Бондарева (хотя его принято ругать и пинать) "Батальоны просят огня", "Последние залпы", "А зори здесь тихие" Васильева, "В списках не значится", "Были и не были".
Помните задачки на внимательность: найти как можно больше ошибок в приводимом рисунке? Если здесь вы в эту игру уже сыграли, то посмотрите правильные решения: "Волшебник Земноморья". Далее, не сомневаюсь, что Перумов так и говорил в диктофон, отделяя Бондарева от Васильева интонационно, но мы-то интонацию прочитать не можем. "А зори здесь тихие" действительно написал Борис Васильев, но название у автора заканчивается многоточием. "В списках не значится" — не о Чечне, как можно подумать, а о ВОВ, поэтому там: "В списках не значился". И "Были и не были" не мистический триллер, а реалистический роман о Русско-турецкой войне — "Были и небыли"...
Долгие годы человек, заинтересованный в достоверной информации о национальной литературе последних двух веков, вынужден был в первую очередь обращаться к изданиям советского периода — выверенным, добротным, но, во-первых, их данные сильно устарели, а во-вторых, в них отсутствуют писатели "идеологически чуждые" (Правда, и Борис Васильев, и Василь Быков в этих энциклопедиях присутствуют).
Но вот недавно своё почётное место на табуретке рядом с моим письменным, он же кухонный, столом занял идеологически не ангажированный однотомник "Русские писатели 20 века" (М., научное издательство "Большая российская энциклопедия", издательство "Рандеву-АМ"). Эта книга заполняет ряд брешей в предшествующей справочной литературе. Есть в ней и Солженицын, и Астафьев, и Белов, и Наум Коржавин, и Николай Панченко, и... Кого-то, естественно, нет, но это дело нормальное, вкусовое.
Пугают в данном случае не взгляды составителей, а их принципы. Провозглашённые и нет. "Читатели могут указать на отсутствие в Словаре статей о таких замечательных писателях, как Г. Айги, В. Быков, Ч. Айтматов и другие. Многие их тексты создавались на русском языке, их вклад в русскую культуру весьма значителен. Но главный источник их творчества — в их национальной духовной стихии: чувашской, белорусской, киргизской и т. д.".
Принцип, что и говорить, чёткий, но, доведённый до абсолюта, вызывает некоторые сомнения. Одно дело Айтматов — классик литературы киргизской, хотя и тесно связанный с культурой русской. Другое дело — национальные писатели, пишущие на национальных языках, но представляющие народы, в некотором роде находящиеся и живущие непосредственно на территории России. Немножко странно, когда литературу страны в справочнике представляет только титульная нация. И третье: как быть с теми, кто с нами не просто тесно связан, а в равной степени классик и своей родной, и русской литературы, кто писал на обоих языках и подпадает под "позвольте вам выйти вон" исключительно из-за места рождения?
Например, Александр Михайлович (Алесь) Адамович. Да одна его написанная в соавторстве с Д. Граниным "Блокадная книга" — шедевр русской документальной прозы.
Теперь немножко о принципах не провозглашённых, но, кажется, всё-таки принципах. Например "в списках не значатся", и принципиально не значатся, некоторые жанры литературы, до этого революционного хода традиционно числившиеся именно за литературой. В справочнике практически нет ни критиков, ни литературоведов, ни философов, ни публицистов. То есть они, конечно, есть, но преимущественно те, у кого хватило сообразительности дополнительно двигать вперёд и другие жанры. Такие, которые составители тома признают. В результате возникают очень странные перекосы.
Как можно всерьез рассматривать русскую литературу ХХ века вообще без критиков, публиковавшихся в "Новом мире" Твардовского? Без Лакшина, например. Нравится он или нет, но литература 60 - 80-х годов без него и его статей непредставима. И если уж мы такие пуритане, то тоже была зацепка: Лакшин писал и мемуарную, и художественную ("Закон палаты") прозу.
К чести составителей надо отметить, что метода непризнания критики и т. п. за литературу выдержана тщательно и распространяется не только на участников современных нам словесных баталий, таких, как И. Дедков, но и на весь ХХ век. В том включены многие затравленные, оклеветанные, а зачастую и просто уничтоженные поэты и прозаики — например, Павел Васильев и Владимир Зазубрин, но вы не найдете в нём критиков того же периода — скажем, Дм. Горбова и А. Лежнева. Теплилась, правда, у меня слабая надежда все-таки встретить там два очень важных для нашей литературы имени — Александра Воронского и Вячеслава Полонского, но увы! Оба они, помимо того что были выдающимися критиками 20 — 30-х годов, являлись главными редакторами двух ведущих журналов того времени, соответственно "Красной нови" и "Нового мира", помогавших, поддерживавших и публиковавших десятки известнейших писателей, — журналов, сопоставимых с "Новым миром" Твардовского, но... Твардовский был как-никак поэт, поэтому в справочнике освещена и его великая подвижническая деятельность на посту главного редактора "Нового мира".
Опять-таки были и у Воронского с Полонским дополнительные основания, чтобы попасть в энциклопедию. Полонский — автор нескольких интересных книг о Михаиле Бакунине. Воронский же, помимо биографии Желябова, опубликовал несколько повестей и рассказов и два автобиографических романа — "Бурса" и "За живой и мертвой водой". Он был убеждённым марксистом, членом РСДРП(б) с 1904 года, и из тысяч тонн коммунистических биографий и автобиографий его воспоминания являются редчайшим исключением. В поисках ответа на вопрос, как к большевикам попадали благородные, честные люди (вся жизнь А. В. тому подтверждение), будущие поколения читателей, я думаю, станут обращаться прежде всего к книгам Воронского. Если же я чего-то существенного об этих двух писателях не сказал, не судите меня строго, у меня нет под рукой надёжной, выверенной постсоветской справочной литературы о них, а в советской слишком многие важные вещи обходили стороной и даже год смерти Воронского в сталинских застенках назывался неверно.
И в заключение как полномочный представитель российских пока что недостаточно просвещённых СМИ хочу поблагодарить издателей, составителей и авторов нового литературного справочника и пожелать им дальнейших творческих успехов. Ведь это тот редчайший в истории литературы случай, когда простое увеличение объёма произведения делает его лучше и интереснее.
(Нет голосов) |