Рецензия
Есть люди, для которых едва ли не самое интересное чтение — всевозможные энциклопедии. Есть словари, которые запросто можно читать как интереснейшую книгу. Любовно составленный шадринским культурологом, профессором местного пединститута (Шадринского государственного педагогического института, ШПГИ — Мир энциклопедий) С. Б. Борисовым «Энциклопедический словарь русского детства» — как раз из таких.
Издание — «опыт первичной систематизации информации о разнообразных элементах культуры, составлявших в той или иной степени «мир русского детства» в ХIХ—ХХ вв.». Словарь так и составлен: каждое словарное гнездо — это «кусочек», определенное явление детской жизни. Более подробно, конечно, говорится о ХХ столетии — оно и ближе, и памятнее, да и документальных источников побольше. Кстати, об источниках. В конце книги их список дан на двадцати четырёх страницах — такая основательность подхода сразу внушает уважение. Итак, какими же архивами руководствовался С. Б. Борисов при составлении словаря?
Это и художественные произведения — от Льва Толстого, Николая Крашенинникова и Владимира Набокова до Самуила Маршака, Агнии Барто и Владислава Крапивина. И воспоминания — Сергея Ожегова о своем знаменитом отце, академика Владимира Топорова о Москве 1930-х годов, Леонида Утёсова об Одессе начала ХХ века... В библиографическом списке — «Записки институтки» Лидии Чарской, «Родное слово» Константина Ушинского, всевозможные пособия для воспитателей детских садов и учителей; советы школьникам по режиму дня и первой помощи; календарный путеводитель «Спутник пионерского вожатого», книга для учителя «Пионерские и комсомольские организации в борьбе за знания», записки о шадринской школе 1850—1959-х годов... Фрагменты некоторых исторических очерков автор словаря уже публиковал в других своих работах (вспомним хотя бы «Культурные коммуникации и ритуалы»).
Ну а теперь — сами словарные статьи. Уже сами заголовки вызывают ворох ассоциаций, наплыв воспоминаний — ощущение, обычно именуемое ностальгией. Перед нами названия детских игр, в том числе и азартных (крестики-нолики, вышибалы, раскидыш), журналов, радио- и телепередач («АБВГДейка», «Пионерская зорька», «Детский очаг»), школьный жаргон и клички (педель, профессор — об очкариках), предметы одежды и обуви (ботики, фартук), наказания («Без обеда оставлять»), излюбленные детские забавы («Сдергивание трусов», «Лизать металл на морозе»), элементы пионерско-советского быта («Портрет В. И. Ульянова-Ленина», линейка, рапорт, политинформация)... Порой номинации сопровождает краткое объяснение (чаще оно отсутствует). Главная же часть словарной статьи — цитата или даже цитаты, из которых более или менее ясным становится назначение упомянутого предмета или действия, смысл описываемого явления.
По большей части все эти реалии давно и хорошо знакомы, хотя... Далеко не каждый читатель использовал в речи слово «волос» как «некое специфическое ругательство», а будучи наказанным, стоял на горохе. Да что там — многим даже торжественное обещание пионера давать не пришлось. Что ж, остается только читать об этом.
Как бы то ни было, равнодушных к книге Сергея Борисова точно не будет. Все-таки детство — особый период. Да вот хотя бы один пример словарной статьи, при чтении которой в памяти сама собой всплывает забытая картинка:
«Пикульки» — из воспоминаний о детстве в Свердловске в середине 1960-х гг.: «Из акации мастерим пикульки, поющие на все голоса» (Смирнов, 2005).
Нередко в издании даются параллельные описания одного явления — применительно к мальчикам и к девочкам. Интересно, что характеристики при этом могут быть совершенно разными:
Бить мальчиков... — ударами причинять боль (с целью подчинить, заставить выполнять свои желания, ощутить и продемонстрировать свое бесстрашие, свою власть над другими ребятами). Важнейший элемент детской жизни...
Бить девочек, драться с девочками... — проявление школьного или уличного хулиганства...
Однако всё же отвлечёмся от ностальгических эмоций и обратимся, собственно, к научной ценности издания. Главное, что бросается в глаза, — неоднородность словарных статей. И это не только неоднородность оформления (почему, например, название «баскетбол» дано в кавычках, а «бадминтон» нет?). Описания в издании неравнозначны по объёму (например, статья «Рыбий жир» занимает более двух страниц и проиллюстрирована семью цитатами, тогда как статья «Школа» уместилась... всего на двух строках). Наконец, статьи и выстроены по-разному. К сожалению, анализ приводимых реалий как явлений культуры ведётся достаточно редко. А ведь эпизоды, где такое рассуждение присутствует, наиболее интересны (и не только сведениями о том, что смысл «классической» детский игры в больницу на самом деле «заключался в том, чтобы увидеть друг друга голыми»).
Чаще всего, однако, сразу «вступают в дело» цитаты. При этом суть описываемого из них понять можно далеко не всегда. И если, к примеру, что такое валенки, уж по крайней мере уральцам, можно не объяснять, то такое название, как «вечная ручка», давно не в ходу, услышать его можно разве что из уст мам и бабушек. Да и слова о мальчиках, «мчащихся по асфальтовым тротуарам на двухколесках», вряд ли помогут представить это средство передвижения тому, кто ни разу им не пользовался.
«Нестыковки» четко видны на примере двух параллельных статей: «Горка (деревянная)» и «Горка (снежная, ледяная)». Почему в первом случае составитель решил обойтись без объяснения, а во втором все же сообщил, что представляет собой описываемый предмет, — остается только догадываться.
И разве может не вызвать недоумение следующая статья:
Вовочка — персонаж анекдотов.
Все! Ни датировки, ни примера, ни попытки исследовать истоки этого красочнейшего персонажа, уже шагнувшего из детского фольклора на телеэкраны. Лишь два слова... Зато какой простор для будущих поправок и доработок!
В предисловии составитель перечисляет задачи издания. Одна из них — «зафиксировать время, когда каждая нашедшая выражение в словарной статье реалия обрела общественно признанное бытование». Иными словами — найти наиболее ранние упоминания о ней в литературе. Сложнейшая задача! И всё же, даже учитывая эту сложность, как-то не верится, что, к примеру, детские валенки появились в России лишь в середине 20 века.
Вывод: словарю нужна основательная редактура. Конечно, давать точное определение каждому слову — тяжелейшая и объёмнейшая работа, которую невозможно сделать в одночасье. По крайней мере, сделать её ещё предстоит и словарь от этого, несомненно, выиграет, обретя массу благодарных читателей.
Пока же и в читателях — загвоздка. Тираж словаря, составление которого было таким огромным и кропотливым трудом, «впечатляет» — всего пятьдесят (!) экземпляров. Между тем, доработанный и прошедший через редакторские руки, словарь заслуживает не просто переиздания, а переиздания существенно более масштабного. И хорошо бы — в московском издательстве: такую книгу наверняка захотят хотя бы пролистать не только уральцы. Ведь первая названная автором задача издания — «зафиксировать в форме словарных статей максимальное количество социокультурных реалий, характеризующих условия жизни детей в разные исторические периоды», выполнена «на ура». Реалии зафиксированы, осталось лишь осмыслить их бытование — «социокультурный контекст функционирования».
«Очень приятный труд, очень, — говорит одна из читательниц электронной версии словаря Лара Галь (её отзыв помещён в конце книги). — Благословенны собиратели и хранители эфирнейших нитей, ткущих воспоминания детства». Думаю, к этому отзыву присоединится каждый, кто возьмёт в руки версию печатную. И уж точно каждый, кто начнет читать словарь, непременно станет сравнивать его материалы с образами собственного детства и наверняка вспомнит что-то, чего среди словарных статей пока нет.
(Нет голосов) |