Так считает автор первого в России «Энциклопедического словаря русского детства»
Интервью
Энциклопедический словарь русского детства/ С. Б. Борисов. — Шадринск: Исеть, 2006. — 548 с. — Библиогр.: с. 521-544. — ISBN 5-7142-0748-3.
Энциклопедический словарь русского детства: в 2-х т./ С. Б. Борисов. — 2-е изд., испр. и доп. — Шадринск: ШГПИ, 2008. — ISBN 978-587818-378-9.
Т. 1: А — Н. — 520 с.; 20, 5х28, 5 см.
Т. 2: О — Я. — 520 с.; 20, 5х28, 5 см.
Мне довелось повстречать человека, который, совсем как в сказке, разъял детство на атомы и уместил в несколько тысяч словарных статей. К счастью, им оказался не злой волшебник, а профессор кафедры философии и культурологии Шадринского государственного педагогического института (ШГПИ), доктор культурологии Сергей Борисов (на фото).
— Идея словаря детства посетила меня в феврале 2006 года часа в четыре утра, — рассказывает Сергей Борисов. Я встал и начал набрасывать список словарных статей. Слов сто пришло мне в голову: журнал «Мурзилка», пионерский галстук, бант, игра в «вышибалы»... Вначале я полагал, что словарь будет выглядеть как тоненькая брошюра, но за два с половиной месяца она превратилась в книгу объемом 550 страниц.
Сразу же после появления первого словаря началась работа над вторым изданием. Текстовый объем увеличился более чем в пять раз. И уже в 2008 году вышел тысячестраничный энциклопедический словарь в двух томах.
В словарь включена только достоверная информация. Мое образование — философское, социологическое; мои знания в области истории, антропологии, культурологии, фольклористики, психологии; рассказы людей старшего поколения; фильмы и журналы минувших десятилетий, наконец, мой личный жизненный опыт — всё это помогало мне в каждом случае добиться получения достоверного материала.
— Словарь детства — книга, которую я сам хотел бы прочитать в своем детстве-отрочестве. Мне всегда хотелось узнать, как тогда всё было. Смотришь фильм. Вот комната, а за ней — что? Вот школьный класс, а за ним — что? Где узнать обо всей той жизни? В словаре? Там только значения слов. В «Большой cоветской энциклопедии»? Там статьи про природу Аргентины и историю Никарагуа, про творчество Налбандяна и политическую деятельность Даладье, а про устройство российской и советской повседневной жизни там практически ничего нет.
Автор признался, что шел к этому 20 лет. До того, как создать словарь, Сергей Борисович изучил тему детства в её различных аспектах. Когда же он почувствовал, что достаточно знает этнографию детства, его антропологию, психологию и фольклор, профессор решил сделать большой шаг: объединить все детство как единое культурное пространство, которое до этого еще никто не осознавал и не изучал...
Впервые значимость этой темы показал доктор философских наук, академик Российской академии образования (РАО), автор около 20 монографий Игорь Кон. В книге «Ребёнок и общество», обобщающей мировую практику исследований детства, он написал: «Особенно плохо обстоит дело с историей русского детства».
— Я подумал: «Ну, значит, я этим займусь». Тогда мне было 26 лет, — продолжает рассказ Борисов. — С тех пор прошло уже лет двадцать, и никто кроме меня, купившего случайно в Шадринске эту книгу, проблему русского детства в его максимальной всеохватности поставить не решился.
В словаре представлены явления, которые связаны с жизнью ребенка, его обучением и досугом: обстановка, персонал и нравы учебных заведений; внешкольные учреждения; пионерская жизнь; игры, игрушки, детская одежда; жанры детского фольклора, элементы детско-подросткового жаргона; газеты и журналы для детей, телепередачи и радиопередачи, популярные в детской среде фильмы, книги, персонажи.
— Войти в науку для большинства означает овладеть знаниями об этих теориях и концепциях и присоединиться к какой-нибудь школе. Я же, чтобы описать детство как таковое, должен был «впасть в невиданную простоту», отрешиться от признанных научных оценок и прийти к объекту вне теоретических описаний, к объекту в его первозданности и неприкрашенности, — признается Сергей Борисович.
В Словаре детства нет теоретических понятий, концепций, дидактики и рекомендаций родителям — в нём собранные из тысяч источников зернышки абсолютной и объективной истины. Подробно описаны давно забытые атрибуты детства: мешочки для чернильниц, перочистки, чулки на резинках, галоши, бурки и муфточки, навсегда исчезнувший пуговичный футбол, игра «вашу зелень показать»... Кроме того, встречаем реалии собственного детства. Здесь мы сможем поднять брошенную в углу куклу и отыскать завалявшийся под диваном мячик.
— В основном вся литература о детстве — это рекомендации, педагогика. Для моего словаря эти книги не нужны, потому что они только учат, как надо поступать по отношению к детям, а как устроено детство вне педагогических воздействий, эти книги не описывают. Что происходит ежедневно и повседневно, никто во всей полноте не знает и не описывает. Учителя приходят на урок к детям, не зная их реальность и предметный мир. Во что они на переменах играют? В детском мире существуют свои правила. Дразнилки, обзывания — его неотъемлемая часть. Кто последним войдет в класс – тот козел. А учитель считает, что они просто хулиганят. А почему бы ему самому не заглянуть в детский мир? Тогда целый пласт проблем будет снят.
Детство так и остается самоуправляемым, самоорганизующимся, полухулиганским миром. Словарь пытается дать взрослым возможность увидеть мир детства таким, какой он есть, без невидимых глазу перегородок, находящихся между взрослыми и детьми, считает Сергей Борисов. Тогда родители смогут узнать, чем их чада живут, какие проблемы их волнуют.
— Что лежит в кармане у ребенка? Что бы там ни было, взрослый подумает — ерунда и выбросит. Ребенок заплачет, потому что потерянный предмет может иметь огромную ценность в детском мире: в разное время такими ценными для детей предметами могли быть пёрышки (для ручек), бляхи от солдатского или офицерского ремня, пуговицы, фантики, погоны... Дети обменивались ими, расплачивались, брали в долг. А за невозврат долга его могли избить, сделать школьным изгоем. Зная образ жизни детей того или иного возраста, можно более эффективно воздействовать на процессы социализации детей, нежели просто навязывать детскому миру свои представления о должном и правильном.
Каждая информация, помещенная в словаре, не безлика и абстрактна, а имеет конкретизирующее её сопровождение: когда это было, где (в городе, в деревне, в пионерлагере), с детьми какого пола и возраста (класса). Это позволяет, во-первых, определить временные рамки бытования каждого явления, а во-вторых, определить географические рамки (только в крупных городах, только в деревнях, только в Сибири, на всей территории страны).
— Мы осознаем, что детство исторически изменчиво. Чтобы почувствовать связь с предшественниками, нужно знать множество деталей. Например, 50–60 лет назад в школу ходили в галошах, их надевали на обычную обувь, чтобы та не промокла. На переменах этими галошами кидались, они могли попасть в чернильницы, стоявшие на партах, и обрызгать и парту, и учебники, и одежду, и лицо ученика.
Поскольку мир детства закрыт, информацию о нем приходилось искать в разного рода «культурных текстах» — это научные монографии, мемуары, художественная литература, фильмы, газеты, журналы. Кроме того, важнейшим источником стали труды студентов Шадринского пединститута. В книге цитируется около 300 таких сочинений. Студенты вспоминали, что происходило в школе, в пионерлагере, во дворе, в семье, с друзьями.
Автор захватил период от рождения до совершеннолетия, поведав нам о мире детства с первой трети XIX века по начало XXI столетия. Он постарался не оставить в стороне ни одно явление детства, даже такие болезненные, как подростковое вымогательство и драки.
— В некотором смысле книга стала умней меня. Там содержится такой объём сведений, что в памяти удержать его просто невозможно. Сейчас я работаю над словарем дальше. Моя задача — расширять и уточнять информацию о детстве XIX–XX веков. При этом отслеживать текущую историю детства — первого десятилетия XXI века.
Сергей Борисов уподобляет свой словарь системе Менделеева, а по оценке современных ученых, это история всей повседневной жизни русского народа под видом истории детства, аналог словаря Даля или «Илиады» и «Одиссеи»; указывает, что этой книге место — в домашней библиотеке любого учителя, детского психолога, лингвиста, фольклориста, культуролога, писателя, журналиста...
Учёные, авторы рецензий удивлены тем, что тираж словаря составляет всего 50 экземпляров (!). Ведь это настоящее культурное явление, которое нужно развивать и издавать. Необходима поддержка на уровне области, чтобы сделать «Энциклопедический словарь русского детства» частью истории культуры Зауралья, его брендом. И чтобы у нас была возможность весь опыт предшествующих поколений держать у себя на полке.
(Голосов: 1, Рейтинг: 3.3) |