Рецензия
Так начиналась работа по созданию будущей Мандельштамовской энциклопедии. Банальное выражение — «летят годы», но ведь и правда — «летят». В текущем, 2008 году, уже 70 лет исполняется со дня смерти поэта. И вот, как бы в преддверии этой временной вехи, появилась, наконец, долгожданная книга: «О. Э. Мандельштам, его предшественники и современники. Сборник материалов к Мандельштамовской энциклопедии» (М.: Изд. РГГУ, 2007); сборник подготовлен Мандельштамовским обществом и Кабинетом мандельштамоведения Российского государственного гуманитарного университета и продолжает серию Записок Мандельштамовского общества — это уже одиннадцатый выпуск Записок.
Как это и должно было быть, книга демонстрирует широкий спектр работы по созданию свода знаний о Мандельштаме. Энциклопедии еще нет, но, открыв сборник, читатель сможет получить представление о структуре готовящегося издания: прежде всего ему предлагается ознакомиться со словником (по состоянию на 31 декабря 2004 года). А далее следует подборка энциклопедических статей разного характера: персоналии (представлены 23 статьи; в словнике заявлено 446 имён); статьи, посвящённые анализу отдельных произведений поэта; работы, в которых Мандельштам включается в контекст мировой культуры, и т. д.
Итак, сборник прочитан. Что можно о нем сказать по существу?
Начнем с того, что читать его интересно. Мир Мандельштама, его сложные и разнообразные связи с «предшественниками и современниками», его мировоззренческие притяжения и отталкивания выведены выпукло и — позволим себе так сказать об издании научного характера — увлекательно. Причем увлекательность эта никак не противоречит высокому, в хорошем смысле слова академическому, уровню предлагаемых читателю материалов; напротив, именно серьезность и основательность публикуемых работ и является тем базисом, на который упомянутая увлекательность опирается. Что может быть интереснее, чем знание, кристаллизовавшееся в результате кропотливого исследования?
Переходя к более конкретным характеристикам, в разделе «Персоналии» мы бы выделили несколько особенно удачных работ. (Наш выбор, естественно, субъективен, как и всякий выбор, и иным быть не может.)
Основательны, по-хорошему солидны статьи «Брюсов В. Я.» и «Волошин М. А.» (авторы В. Калмыкова и С. Данилова). Несомненно, большая работа была проделана исследователями, прежде чем плоды этой работы пришли к читателю. Вышесказанное не означает, что в их статьях нет недостатков. Однако статьи о Брюсове и Волошине — хорошо оснащённые, продуманные энциклопедические статьи — выполняют свою задачу: прослеживают тесные и сложные связи Мандельштама с теми его современниками, которые были для него, каждый по-своему, очень значимы.
Как всегда в своих трудах, точен, строго верен фактам, логичен и убедителен Ю. Фрейдин (автор одной из главных, без сомнения, статей будущей энциклопедии — «Мандельштам (Хазина) Н. Я.»). Вроде бы лишённое всякого пафоса (конечно, неуместного в энциклопедической статье), даже внешне «сухое», отстраненное изложение материала — и тем не менее в статье нарисован яркий образ Надежды Яковлевны Мандельштам, невероятного, героического, прекрасного, пристрастного, счастливого и несчастного человека, жертвы и судьи XX столетия. Все, что пишет о Н. Мандельштам Ю. Фрейдин, выношенно и продуманно, за каждым высказыванием стоит знание и понимание.
Очень интересна статья «Ламарк Ж. Б.», написанная Т. Игошевой. Посвященная как самому французскому биологу — одной из тех фигур, без адресации к которым невозможно составить представление о мировоззрении позднего Мандельштама, — так и (в первую очередь, естественно) мандельштамовскому стихотворению «Ламарк» статья Т. Игошевой даёт убедительный анализ одного из важнейших поэтических произведений героя будущей энциклопедии. Это не первый подход исследовательницы к теме, концепция Т. Игошевой хорошо выстроена. Можно ли в чём-то не согласиться с автором статьи или как-то дополнить её выводы? С нашей точки зрения — несомненно, можно; но говорить о «Ламарке», не учитывая работу Т. Игошевой, её концепцию (повторим — очень убедительную), уже нельзя.
Небольшая статья Т. Нешумовой «Усов Д. С.» примечательна в первую очередь архивным материалом, добросовестно проработанным исследовательницей. Любая, так сказать, мелочь, относящаяся к Мандельштаму — отнюдь не мелочь, тем более, что, как показывает опыт, иногда проходные, на первый взгляд, незначительные детали могут явиться ключом к неизвестным и серьёзным аспектам жизни и творчества писателя. Во всяком случае, дорогого стоит приведенная Т. Нешумовой цитата из письма Д. Усова Е. Архипову (1926): «В Петербурге видел <…> О. Мандельштама, который больше совсем не пишет, а только переводит разные случайные книги и мечтает открыть ларек»[1]. Вспомним: в те же 20-е годы Мария Гонта (жена поэта Д. Петровского) была поражена словами Мандельштама, что поэту хорошо бы иметь колбасную лавочку. Нечто подобное заявил как-то Мандельштам и Эмме Герштейн. За этими «шуточками» встаёт постоянное безденежье, полуголодная, беспокойная, озорная жизнь, вийоновские гастрономические фантазии, неистребимая мандельштамовская детскость, надоевшие переводы и мысль о возможности отыскать какой-то иной источник более или менее гарантированного поступления денежных средств (наряду с трезвой самоиронией, чётким пониманием детской утопичности такой надежды: какой, в самом деле, из Мандельштама лавочник?).
Образцовой энциклопедической статьей можно назвать статью «Эренбург И. Г.» (автор Б. Фрезинский). Прекрасное знание материала, свободное владение им, ясность и последовательность изложения, широкий спектр привлеченных ссылок и цитат (причем они не делают фразы автора статьи тяжеловесными, перегруженными — что, надо признать, встречается в некоторых из вошедших в сборник работ) — словом, статья Б. Фрезинского стала, на наш взгляд, украшением сборника.
Замечательно представлены многоплановые, напряжённые взаимоотношения Мандельштама с Борисом Пастернаком, переклички в их творчестве, всегдашнее тяготение друг к другу и в то же время явное несходство и расхождения в статье «Пастернак Б. Л.», написанной А. Сергеевой-Клятис.
Из статей, содержащихся в разделе «Персоналии», отметим также профессиональную, добротную, точную, лаконичную (пожалуй, даже слишком лаконичную) статью «Пушкин А. С.» (автор И. Сурат). Конечно, энциклопедическая статья — не книга, написания которой, в сущности, требует тема «Пушкин и Мандельштам», энциклопедическая статья имеет свои пределы; и все же, думается, работа могла быть более развернутой. Хочется надеяться, что в будущей энциклопедии мы сможем прочитать расширенную «пушкинскую» статью И. Сурат. Наверняка есть что еще сказать автору статьи, и «персоналия» слишком значима, чтобы на ней пытаться сэкономить несколько страниц. (Тут, наверняка, члены редколлегии энциклопедии, работники издательства «РОССПЭН» и сама И. Сурат подумают: хорошо писать «не экономьте», а условия-то жесткие… Все так, и тем не менее…)
Переходим к разделу «Произведения». В нем, собственно, представлены три литературоведческих анализа стихотворений Мандельштама: «Айя-София», «Notre Dame» и «Петербургские строфы». Как и все, что писал М. Гаспаров, опубликованные в сборнике работы отмечены высочайшей филологической культурой, глубоким знанием предмета и железной логикой. Эти маленькие шедевры показывают с полной очевидностью, какую невосполнимую потерю понесло дело создания Мандельштамовской энциклопедии в связи со смертью одного из самых крупных литературоведов нашей эпохи, автора многочисленных трудов, посвященных творчеству Мандельштама. П. Нерлер взял на себя благородную миссию необходимых дополнений и доведения напечатанных в сборнике статей до публикации. Надеемся, что в рукописях М. Гаспарова содержатся и другие тексты, предназначавшиеся для Мандельштамовской энциклопедии; не говоря уже о ценности их самих по себе, публикация этих материалов будет лучшей данью памяти великого ученого.
Под заголовком «О. Э. Мандельштам и мировая культура» в сборнике помещены три статьи: полезная информативная работа «Интернет» (авторы П. Нерлер и А. Никитин-Перенский), «Буддизм» и «Иудаизм и еврейство». Остановимся на двух последних.
Статья «Буддизм» (автор Э. Мачерет) суммирует всё, что связано у Мандельштама с этой на самом деле очень важной для поэта темой. Отдельные детали интересны и понуждают посмотреть на знакомые тексты по-новому, но некоторые допущения кажутся слишком смелыми: так, мы не видим оснований усматривать в «сморщенном зверьке» в тибетском храме из стихотворения «Полночь в Москве…» (1931) мумию Ленина или считать образы стихотворения «Если б меня наши враги взяли…» (1937) зороастрийскими. Вообще, в данной статье Мандельштам становится, на наш взгляд, большим «буддистом», чем он был; вообразим героя будущей энциклопедии читающим статью Э. Мачерет — она бы, думается, его удивила.
Автор статьи «Иудаизм и еврейство» Л. Кацис охвачен, судя по его трудам последнего периода, посвященным Мандельштаму, «одной, но пламенной страстью»: выявить тесные — значительно более тесные, чем считалось ранее — связи поэта с, говоря широко, еврейским миром: иудаизмом, еврейско-русской литературой, языком идиш и т. п.[2]. Со свойственными этому исследователю энергией и последовательностью Л. Кацис проделал действительно большую работу. Одни утверждения автора статьи кажутся вполне убедительными (например, о том, что касается некоторых образов мандельштамовской «Египетской марки»), другие выводы видятся менее обоснованными — трактовка стихотворений «Из омута злого и вязкого…» (1910, 1927) и «Неумолимые слова…» (1910) — опять же к примеру. Во всяком случае, статья Л. Кациса (которая, очевидно, нуждается в определённой доработке в качестве именно энциклопедической статьи) представляет интересный взгляд на один из важнейших аспектов мировоззрения Мандельштама.
А ещё в этом предваряющем энциклопедию сборнике читатель найдёт статьи по мандельштамовской «топографии» («Гейдельберг» П. Нерлера и «Судак» С. Шиндина); в разделе «Поэтика» его ждёт встреча с ясной, хорошо аргументированной статьей «Пространство» (С. Шиндин); важным подспорьем для исследователя является описание мандельштамовских материалов в коллекции московского Литературного музея (авторы — С. Шумихин, Л. Алексеева, П. Нерлер, А. Бобосов, Е. Варенцова, покойная М. Соколова, Л. Брусиловская, И. Делекторская)…
Немало! И не все еще нами названо. Требуется описание рукописей Мандельштама в Принстонском университете? Есть, разумеется, такая статья (автор — П. Нерлер). Интересуют переводы Мандельштама на голландский язык? Подробная статья Т. Лангерака удовлетворит этот интерес…
Читая «Сборник материалов к Мандельштамовской энциклопедии», не остаешься равнодушным. С чем-то хочется поспорить, а что-то дополнить. Так, относительно статьи В. Калмыковой о В. Брюсове позволим себе высказать одно замечание. Говоря о характеристиках, которые Мандельштам дает поэтическому творчеству В. Брюсова (в статье «Буря и натиск», 1922—1923), В. Калмыкова пишет: «…О[сип] М[андельштам] <…> отмечает последовательность и умелость поэта (Брюсова. — Л.В.) в подходе к поэтич[еской] теме как эстетич[еской] задаче и категории поэтики, сравнивая его в этом смысле с И. Ф. Анненским» (с. 48). Что имеется в виду под подходом «к поэтической теме как эстетической задаче», в определенной мере понятно, здесь нет никаких возражений. Об этом вполне прозрачно сказал Мандельштам в «Буре и натиске»: «Это мужественный подход к теме, полная власть над ней — умение извлечь из нее все, что она может и должна дать, исчерпать ее до конца, найти для нее правильный и емкий строфический сосуд»[3]. Но в чем состоит «умелость» в подходе к категории поэтики и в чем отличие, в данном случае, категории поэтики от эстетической задачи, непонятно.
В статье С. Даниловой «Волошин М. А.» читаем: «Несмотря на обиду и “ругательное письмо” О[сипа] М[андельштама] к В[олошину] от 25.07.1920 (Собр. соч. — 2. Т. 4. С. 26–27; ср. письмо В[олошина] к А. А. Новинскому (1878 — 1960, начальник Феодосийского торгового порта. Описан О[сипом] М[андельштамом] в очерке “Начальник порта”) от 2(?).08.1920, к[ото]рым было спровоцировано письмо О[сипа] М[андельштама] (Купченко, 1991. С. 178–179), В<олошин> принял участие в освобождении поэта из тюрьмы, куда О[сип] М[андельштам] был посажен врангелевской контрразведкой (авг. 1920)» (с. 58). Текст очень информативен, но в той же мере и тяжел. А ведь его легко было перестроить, и от этого изложение только выиграло бы.
В «пушкинской» статье И. Сурат утверждает: «О[сип] М[андельштам] продолжил тему “поэт и царь”, пережив ее по-своему: в противоположность пушкинскому “Вознесся выше он главою непокорной / Александрийского столпа” поэт в оде Сталину воспевает властителя и уходит с царской площади в небытие, отдавая тезке-“близнецу” свою посмертную славу» (с. 133). Так ли уж здесь, в «Оде», и вообще в мандельштамовских стихах этого времени (1934–1938) все определенно? Ведь сказано же в этом месте «Оды»: «Уходят вдаль людских голов бугры: / Я уменьшаюсь там. Меня уж не заметят. / Но в книгах ласковых и в играх детворы / Воскресну я сказать, как солнце светит» (последний, завершающий стих! — курсив мой. — Л.В.) Не нам говорить знатоку Пушкина И. Сурат, что это «Воскресну я…» идет от Пушкина, от «Нет, весь я не умру — душа в заветной лире…» и т.д. А это с неизбежностью вытягивает за собой, в частности: «Что в мой жестокий век восславил я Свободу…»
Но допустим, что мы не правы, и предполагаемая связь отсутствует. Обратимся к М. Гаспарову. Надо было обладать присущими ему независимостью и прямотой, чтобы так прокомментировать вышеприведенное четверостишие: «Я счастлив, что видел это (сталинское время, сталинские деяния. — Л.В.), я исчезаю в народной массе, но стихи мои донесут наше счастье до потомков»[4]. Допустим, что именно таков смысл процитированных стихов; что, сочиняя «Оду», Мандельштам мог действительно думать: он как поэт «воскреснет» (слово весомое!) только и именно потому, что расскажет о счастье жить в сталинское время потомкам — в этом и будет его поэтическое воскресение, дети «в книгах ласковых», в хрестоматиях будут читать его стихи о всенародном счастье. Допустим, что во время писания «Оды» Мандельштам так думал, так чувствовал. Но ведь тот же Гаспаров пишет о Мандельштаме: «Он как бы боится последовательности и логичности в собственной душе, потому что последовательность — это механичность, а не жизненность. При каждом решении, выбирая путь, он помнит и представляет себе также и другой путь. Душевная раздвоенность <…> для него — норма»[5]. И если мы даже примем, что в «Оде» говорится тирану безоговорочное «да», то нельзя забывать и о стихотворении того же 1937 года «Чтоб приятель и ветра и капель…», где воспевается — в противовес египетским пирамидам и царскому величию — плевавший «на паучьи права» «несравненный» аутсайдер Вийон. А ведь пирамиды Мандельштам соотносил со сталинским строительным размахом: в беседе с одним из своих знакомых поэт высказался в том духе, что без сильной власти пирамиды не построишь, можно будет создать только пирамидон. «Сильная власть» была упомянута в разговоре в положительном контексте; нам, однако, в данном случае важна связь между представлениями об авторитарном правлении и египетских пирамидах. Ведь в стихах о Вийоне звучит та же пушкинская тема поэтического бессмертия, которое выше пирамид, «Александрийского столпа» и т. п., и никаким властителям посмертная слава здесь не отдается. А несколько более раннее, но того же 1937 года стихотворение «Как землю где-нибудь небесный камень будит…», где сказано, что «опальный стих» появился с той же неизбежностью, с которой падает на землю метеорит: «неумолимое — находка для творца — не может быть другим…»?
Мы хотим только сказать, что в Мандельштаме не было однозначности в отношении к Сталину и его режиму, и если в одно время он был склонен к тому, чтобы уйти в «бугры голов», раствориться в народной массе и т. п., то в другое время и в тот же период жизни он так легко отказываться от поэтической славы в пользу «тёзки» на пирамидальном мавзолее не собирался (дело, конечно, не в славе — она лишь производное от жизненности поэтического слова). Насколько мы знаем, И. Сурат также полагает, что отношение позднего Мандельштама к Сталину и его режиму отмечено «душевной раздвоенностью». Может быть, об этом стоило более определенно сказать в её «пушкинской» статье?
Обращаемся к статьям С. Шиндина «Кант И.» и «Пространство». В первой из них автор приводит упоминание о немецком философе в мандельштамовском манифесте «Утро акмеизма». Уместным было бы, на наш взгляд, процитировать и стихотворение Мандельштама «Сегодня дурной день…» (1911): «Явлений раздвинь грань, / Земную разрушь клеть, / И яростный гимн грянь, / Бунтующих тайн медь!». Ведь здесь мы находим ту же «клеть», о которой, в связи с кантовскими категориями, говорится в «Утре акмеизма». Относительно же статьи «Пространство»: в том месте работы, где С. Шиндин утверждает: «Чаще всего антропоморфизация (пространства у Мандельштама. — Л.В.) затрагивает образ города…» (с. 225), просто напрашивается один из самых ярких в этом смысле примеров — обращенные к Е. Поповой стихи «С примесью ворона голуби…» (1937).
Короткое пожелание автору статьи «Малларме С.» Я. Линковой. Стоило бы, несомненно, упомянуть о знакомстве Мандельштама с поэтом М. Таловым, многолетним переводчиком Малларме.
Одно замечание по поводу словника будущей энциклопедии. Ясно, что его состав тщательно продуман, многократно выверялся, ничто, кажется, не упущено. На этом фоне удивительно отсутствие статьи «Армения» (при том, что заявлены статьи «Грузия», «Италия», «Германия», «Франция», «Украина» и «Кавказ»). Правда, упомянута статья «Ереван (Эривань)»; стоит ли, однако, считать, что статья о Ереване будет достаточна для описания отношений Мандельштама с одной из его любимых стран на земле? (Кстати, помимо статьи «Грузия» в словнике имеется и упоминание о статье «Тифлис».) Конечно, наверняка многое об Армении будет сказано в статьях, посвящённых армянскому циклу стихотворений Мандельштама и его прозе «Путешествие в Армению». Делает ли это оправданным отсутствие отдельной статьи об Армении? В этом мы не уверены. Правда, в сборнике опубликован словник «по состоянию на 31.12.2004». Возможно, мы ломимся в открытую дверь и за прошедшее время статья «Армения» уже появилась в составе словника?
Выход в свет Сборника материалов к «Мандельштамовской энциклопедии» — большая радость для всех, кому небезразлично имя великого поэта. Хочется верить, что «материалы» (представленные и не представленные в данном издании) станут энциклопедическими статьями, работа будет завершена и благодарный читатель возьмет в руки долгожданную полновесную книгу. А затем — чтение Мандельштама, изучение его стихов и прозы, его жизни продолжатся, начнется новый этап.
1 О. Э. Мандельштам, его предшественники и современники. Сборник материалов к Мандельштамовской энциклопедии. М.: Изд. РГГУ, 2007. С. 141. Далее номера страниц сборника приводятся в тексте.
2 См., в частности, его книгу “Осип Мандельштам: мускус иудейства” (М.: Мосты культуры, Иерусалим: Гешарим, 2002).
3 Мандельштам О. Стихотворения. Проза. М.: Рипол Классик, 2001. С. 608—609.
4 Мандельштам О. Указ. изд. С. 804.
5 Мандельштам О. Указ. изд. С. 21.
(Нет голосов) |