В своей уникальной энциклопедии известный музыкальный теоретик расставляет приоритеты развития мирового джаза
Интервью
- 21 октября 2014
- просмотров 3347
Петербургское издательство «Композитор» выпустило новую книгу ведущего русскоязычного критика и теоретика джаза
Ефима Барбана «
Джазовый словарь». Это очень полезная для каждого любителя джаза энциклопедическая книга по теории и истории джаза. Словарь содержит джазовые термины и включает в себя статьи, посвященные разным аспектам джазовой теории, истории, стилистики, субкультуры, базовым элементам джаза.
Ефим Барбан изучает теорию джаза более полувека, он – один из создателей первого в СССР джаз-клуба «Д-58», издатель и редактор самиздатcкого машинописного журнала «Квадрат», автор первой советской книге о фри-джазе «Черная музыка, белая свобода». Много лет он вел музыкальные программы на Би-би-си. В последние годы опубликовал книги «Джазовые опыты», «Джазовые диалоги», «Контакты», двухтомник «Джазовые портреты».
Автор «Джазового словаря» рассказал «Радио Свобода» о своем видении современной джазовой карты мира.
Американский джаз по многим причинам находится вне конкуренции, как, впрочем, было всегда. Дело не только в глубокой укорененности джаза в американских традиции и культуре, даже не в том, что все джазовые новаторы, создатели новых джазовых стилистических направлений — от Армстронга до Паркера и Колтрейна — были американцами.
Джазовая недосягаемость США для других стран мира объясняется прежде всего мощной джазовой инфраструктурой: широчайшим уровнем джазового образования, обширной джазовой аудиторией, развитым институтом джазовой критики, существованием джазовых исследовательских центров, наличием специализированной прессы, множеством джазовых фирм грамзаписи, фестивалями, огромной сетью джаз-клубов... Примерно в 120-130 американских университетах и колледжах существуют джазовые факультеты и кафедры; в Америке трудно обнаружить среднюю школу, в которой не было бы джаз-оркестра или джаз-ансамбля.
— Не обидно будет европейским джазовым музыкантам услышать, что Европа — это вторая джазовая лига?
— По сути дела, так оно и есть. Проблема заключается в том, что в наиболее джазовых странах, таких, скажем, как Франция, Польша, Германия, Голландия, хватает блестящих, превосходно играющих музыкантов. Очень многие европейцы, переехав в США, стали джазовыми «звездами». Возьмем, к примеру, британский джаз, который мне ближе всего, поскольку я давно живу в Лондоне. Звездами на родине джаза стали пианисты Джордж Ширинг, Марион Макпартленд, Виктор Фелдман, басист и бэнд-лидер Дейв Холланд, гитарист Джон Маклафлин, все они англичане. Американский приоритет — в новаторстве и в уровне джазовой культуры в целом. Я бы не сказал, что налицо колоссальный перепад в мастерстве, но джазовый ресурс Европы просто несопоставим с американской джазовой галактикой.
— Нескольким странам Европы в вашей энциклопедии уделены отдельные статьи. Ваша большая джазовая пятерка — Великобритания, Франция, Германия, Польша и Россия. Россия в этом списке — по джазовым заслугам или это дань происхождению автора?
— России не повезло с джазом. История российского джаза в основном пришлась на советский период, а советская власть, как известно, джаз не жаловала. Лишь в середине 1950-х в Советском Союзе начал возникать джазовый андеграунд, когда музыканты начали копировать американские образцы. Весь довоенный советский джаз был по существу псевдоджазом, синонимом слова «джаз» в те времена в России был фокстрот. В результате российский джаз лет на пятьдесят-шестьдесят выпал из мирового джазового процесса. В 1980–90-е годы произошел значительный отток джазовых музыкантов из России на Запад. Уехало много прекрасных музыкантов: трубач Валерий Пономарев, пианисты Николай Левиновский и Вячеслав Ганелин, саксофонисты Роман Кунсман, Вадим Вядро, Сергей Гурбелошвили и многие другие. В России, конечно, есть крупные джазовые таланты, музыканты европейского и даже мирового уровня — Герман Лукьянов, Давид Голощекин, Алексей Кузнецов, Игорь Бутман. Но в целом, если рассматривать российский джаз в контексте мирового джаза, то при этом сравнении он кажется довольно периферийным, если не провинциальным.
— Почему в ваш большой список ведущих европейских стран вошла Польша? Тот же «железный занавес», те же запреты на выступления джазменов. Откуда в Польше вдруг такие джазовые традиции?
— Что касается Центральной Европы, то Польша — самая джазовая страна, оказавшая колоссальное влияние на развитие советского джаза. Впрочем, не только джаза, но и на развитие советской неофициальной культуры того времени, ведь вся советская интеллигенция 1950–60-х годов учила польский язык и читала польские книги. Я сам выписывал полдюжины польских журналов. Иосиф Бродский мне как-то говорил, что ему пришлось учить польский язык, чтобы читать поэзию на польском языке, переводы, скажем, с английского. Польский джаз оказал колоссальное влияние на развитие российского джаза, и первые международные фестивали, в которых приняли участие российские джазмены, проходили в Польше — в Сопоте и Варшаве. Польша сыграла важную роль в развитии не только собственного национального джаза, но и джаза во всех странах советского блока.
— Одна из главных характеристик джаза, судя по вашей энциклопедии, — способность к саморазвитию и импровизации. Но у меня после знакомства с вашей книгой, признаться, возникло ощущение, что золотая эпоха джаза позади, что во многом эта музыка исчерпала потенциал своего творческого развития...
— Вы во многом правы. Я, честно говоря, довольно пессимистично смотрю на нынешнее состояние джаза, хотя джазовый мейнстрим сейчас пестрит блистательными именами: Сонни Роллинс, Уинтон Марсалис, Дэвид Мёррей, Джошуа Редман, Джо Ловано, Николаас Пэйтон, Кит Джаррет — это только некоторые имена. Однако «золотая» эпоха джаза — 1930-е годы, «серебряной» я бы назвал годы 50-е. До середины 1960-х годов новые джазовые стили возникали примерно каждые 10 лет. А вот потом, после возникновения фри-джаза, стилистическое развитие джаза застопорилось. Гибридные джазовые сплавы — с роком, поп-музыкой, мировым фольклором (джаз-рок, фанк-джаз, эсид-джаз, этноджаз, получившие название фьюжн) — выходят за пределы джазовой эстетической системы и размывают джазовые жанровые признаки. Эти гибридные и лишь частично джазовые жанры ориентируются на эстетику поп-культуры. Нетрудно заметить, что современный джаз демонстрирует стилистическую исчерпанность. Да и музыканты калибра, скажем, Армстронга, Дэвиса, Паркера, Колтрейна, Мингуса перестали возникать. Медленно, но верно джаз превращается в академическую музыку, в музейное искусство.
Однако я бы не назвал нынешнее состояние джаза кризисным. Вспоминаю свою беседу с блестящим американским саксофонистом Скоттом Гамильтоном, который сказал, что джаз может пойти по пути развития академической музыки, в которой в принципе тоже после бурного развития авангарда возникла стилистическая исчерпанность. Современный филармонический репертуар — а это в основном классическая музыка XVIII–XIX веков, может быть, начала ХХ столетия. Люди ходят слушать не столько музыку, сколько ее исполнителей. Гамильтон, на мой взгляд, вполне обоснованно утверждает, что классическая музыка сохранила свой художественный потенциал на протяжении последних 300-400 лет благодаря тому, что новая интерпретация могла вдохнуть в нее новую жизнь. Он считает, что и джаз пойдет по этому же пути.
— Что сейчас лучшее в джазе, на ваш взгляд?
— В современном джазе сосуществуют все исторические джазовые стили — от диксиленда до фри-джаза. Если же говорить о джазовом мейнстриме, то в этом жанре работают многие блестящие мастера, хотя в принципе они повторяют то, что делали до них джазовые классики. Нередко творчество этих джазменов объединяют термином «необоп». По сути дела, в джазовом мейнстриме происходит эпигонская интерпретация исторических джазовых стилей. В совокупности это своего рода ретроджаз.
Впрочем, это не означает отсутствия таланта у нынешних эпигонов. Я сейчас не обсуждаю довольно узкий сегмент джазового неоавангарда. Трудно выделить самое значительное в современной джазовой музыке, значительны просто люди. Но, к сожалению, их творческий потенциал не дотягивает до уровня гигантов «золотой» и даже «серебряной» эпох джаза.
— Ефим, если я попрошу вас подобрать музыкальный гимн для своего «Джазового словаря», какую композицию вы выберете?
— На ум приходит сразу несколько композиций: скажем, Take the «A» Train Билли Стрейхорна в исполнении биг-бэнда Дюка Эллингтона или Solea Гила Эванса в исполнении его оркестра из его же совместного с Дэвисом альбома Sketches of Spain, или Take Five Пола Дезмонда, или гениальная, на мой взгляд, композиция Чарли Мингуса The Black Saint and the Sinner Lady.
Упомянутые персоны, псевдонимы и персонажи
