Рецензия
- 1 апреля 2004
- просмотров 245
Самиздат Ленинграда, 1950-е — 1980-е: литературная энциклопедия/ В. Э. Долинин, Б. И. Иванов, Б. В. Останин и др.; Под общ. ред. Д. Я. Северюхина. — М.: Новое лит. обозрение, 2003. — 622 с.: ил.; 25 см. — 2000 экз. — ISBN 5-86793-216-8 (в пер.).
В издательской аннотации эта книга охарактеризована как
«единственная в своем роде энциклопедия ленинградского неофициального литературного движения». Что касается единственности в своём роде, то это действительно так. Значение книги заключается уже в том, что она переводит ленинградский самиздат из области устных легендарных преданий в сферу исторического знания, из подпольной полутьмы на всеобщее обозрение при свете прожекторов. Она преподносит его как свершившееся событие, как социальный и литературный факт. Это акт самоутверждения более серьёзного порядка, чем надпись «Ося и Киса были тут», и скорее может быть сопоставлен с собранием пафосных надписей победителей на стенах поверженного рейхстага. В то же время книга является зримым свидетельством того, что самиздат кончился. Во всяком случае, кончился тот самиздат. Настала пора подводить итоги и писать мемуары.
Справочник литературного подполья — настолько уникальное явление, что его просто не с чем сравнивать. Аналогов нет. Все
четверо авторов-составителей являлись в свое время деятелями ленинградского самиздата, их имена не только вынесены перед заглавием книги, но и в её тексте можно о каждом из них найти биографические статьи. Так что уникальность издания доведена до высшей степени: это справочник литературного подполья, составленный бывшими подпольщиками, раскрывающими былые явки, пароли, связи и имена сподвижников. Привыкшие существовать автономно, самиздатчики сами занялись своей историей. Последнее обстоятельство во многом предопределило «героический» характер книги: борьба с вездесущим КГБ, пафос противостояния власти и литературного подполья при полном (принципиальном!) отсутствии оценочных характеристик литературного творчества авторов самиздата. По-человечески это понятно: составителям пришлось бы выстраивать литературную иерархию подполья, а какое место в этой иерархии может достаться большинству еще живых самиздатных авторов, если в число самиздатчиков включены
А. Ахматова и
И. Бродский,
О. Берггольц и
А. Битов? Однако этот отказ от оценочных и вообще литературоведческих суждений сразу же порождает недоумение читателя. «Литературная энциклопедия» по определению должна включать не только биографии литераторов, информацию о группах и журналах, семинарах и конференциях. Она должна акцентировать именно литературные и творческие аспекты рассматриваемого явления, его самобытность или, наоборот, вторичность, она обязана иметь литературоведческий характер. Этого в книге нет. Вместо «литературной энциклопедии» получился
историко-биографический справочник. Само по себе это тоже неплохо. Однако необходимо откровенно признать, что заявленные составителями претензии не соответствуют конечному результату их труда.
Историко-биографический справочник в идеале должен содержать сведения обо всех деятелях ленинградского самиздата рассматриваемого периода. Однако в биографический раздел книги попали далеко не все поэты и прозаики, причастные к самиздату. Только среди знакомых мне поэтов (не любителей-рифмоплётов и не авторов студенческих «капустников», а именно поэтов, сознательно ориентировавшихся на самиздат), составлявших в 1980-е гг. даже собственные сборники стихов, но впоследствии отошедших от литературы и не попавших в рецензируемое издание, назову
Дмитрия Генералова,
Михаила Вершкова,
Риту Иванову,
П. Ашевского,
Дмитрия Жеребова,
Евгения Антоненко — это только те, кого я знал лично, но круг этих имён значительно шире. Поныне пишут и также сами издают (но уже типографским способом) свои стихи
Андрей Головин,
Александр Смир,
Дмитрий Чернышев,
Илья Кучеров,
Михаил Владимиров,
Борис Шифрин, Михаил Окунь,
Николай Бех и многие другие. Не попали в биографический раздел причастные к самиздату поэты
Игорь Савво,
Геннадий Григорьев,
Юрий Дятлов (поэт и прозаик),
Глеб Денисов,
Михаил Блазер,
Руслан Миронов. Философ
Александр Секацкий в 1977 году издавал антисоветские листовки, за что был исключён из ЛГУ и
4 месяца находился в СИЗО КГБ под следствием, а с 1987 года сотрудничал с «Митиным журналом»;
Александр Скидан делал журнал «Сумерки» (12-14 номера), помещал там стихи, критику — они тоже оказались почему-то за пределами справочника. Зато составители поместили биографию
Виктора Топорова, который сам признаёт, что не имел к самиздату никакого отношения, и удивляется, каким образом попал туда. Не вполне понятно, какое отношение к самиздату имел
А. В. Березницкий. Составители ограничиваются сообщением, что он «читал и распространял самиздат», а также написал
несколько пьес. Но таких авторов, которые писали, не публикуясь в самиздате, было во много раз больше: это неструктурированная рассеянная «неофициальная литература», возможно, численно даже превосходящая «самиздат». Какое отношение к самиздату имел
Э. Г. Горошевский, судя по биографии — театральный режиссёр, опубликовавший в самиздате лишь
одну театральную рецензию? Думаю, что многие из тех, кто соприкасался с неофициальным литературным движением, могут без особого труда дополнить список упущений составителей биографического раздела. Со своей стороны, скажу лишь, что слишком большой список подобных упущений заставляет считать рецензируемое издание кратким историко-биографическим справочником или же скромным сборником материалов к истории ленинградского самиздата. Эти дефиниции более адекватны составу книги, нежели претенциозный подзаголовок «литературная энциклопедия».
Термины «самиздат», «неофициальная литература» и «неофициальная культура» употребляются составителями подчас как синонимы. Нигде не проводится различие между ними. Между тем различие это весьма существенно. «Самиздат» — это лишь печатная часть «неофициальной литературы». В «неофициальной литературе» были и такие авторы, тексты которых имели хождение в устной или рукописной форме (в рецензируемой книге этот пласт представлен лишь
А. В. Богатыревым,
Н. Н. Брауном,
А. Н. Рыбаковым и некоторыми другими) и не попадали в самиздатные сборники и журналы. «Неофициальная культура» — термин ещё более широкий и включает как минимум помимо литературы другие виды искусства. Не осмыслив это различие, составители, говоря о принципах издания своей книги, утверждают, что в неё вошли «биографии участников неофициального литературного процесса» (с. 52). На самом же деле они включили в книгу главным образом биографии участников «самиздата» и отдельных представителей «неофициальной культуры» (театральных режиссёров). Всё это, увы, свидетельствует о легкомысленном отношении к терминологии и непродуманности принципов издания. Тут надо приводить либо «принципы издания» в соответствие с содержанием справочника, либо содержание в соответствие с «принципами издания», иначе заявленные составителями претензии дезориентируют читателя.
Обосновывая выбор имён, включённых в «энциклопедию», составители, согласно их собственному заявлению (с. 52), руководствовались единственным критерием: признание этого автора «неофициальной литературной и читательской средой, что находит отражение в конкретных фактах его биографии». Хотелось бы знать, каким именно образом составители определяли: признан сей автор «неофициальной литературной и читательской средой» или нет? Насколько известно, никаких читательских опросов тогда не проводилось и рейтингов популярности или признанности не составлялось. Боюсь, что за пышным термином «признание неофициальной литературной и читательской средой» скрывается банальная «известность в узком кругу», т. е. у составителей данной книги. Более того, совершенно непонятно, в каких таких конкретных фактах биографии неофициального автора могло отражаться признание или непризнание его «литературной и читательской средой»? Если имеется в виду участие того или иного автора в самиздатских журналах (что составителями учитывается почему-то далеко не всегда), то следует отметить, что такой критерий отбора отражает лишь ориентацию авторов справочника на кружковщину, групповые междусобойчики, в то время как самиздат был широким и стихийным явлением, свести которое к ряду литературных кружков было бы большим упрощением его истории. Составители сконцентрировали внимание лишь на узловых центрах, где пересекались многие творческие судьбы, оставив без внимания обширное поле, в котором работали и сами себя издавали одиночки или группы других литераторов, не связанные личными отношениями с составителями. Создаётся впечатление, что материал для книги был взят только в своем достаточно широком, но всё же ограниченном круге общения и знакомств, сколько-нибудь по-настоящему серьёзной исследовательской деятельности в работе составителей не наблюдается.
Малообоснованными кажутся временные рамки ленинградского самиздата, взятые составителями. Собственно, причины ограничения ленинградского самиздата 1950-ми — 1980-ми годами составители не обосновали вовсе. Если последняя дата ещё более-менее понятна, то начальная взята совершенно произвольно. Исследуемый самиздат — это порождение советской власти, и складываться он, естественно, начал едва ли не сразу после Октябрьской революции. Во всяком случае, истоки и предыстория этого явления лежат в 1920-х годах, и между самиздатами 1920-х — 1940-х годов и 1950-х — 1980-х принципиальной разницы нет. По логике, следовало, например, включать в справочник не только бывшего обэриута
И. В. Бахтерева (1908—1996), но и его друзей
Д. Хармса и
А. Введенского, творчество которых стало к тому же значимым фактором в литературном подполье 1950-х — 1980-х. Однако Бахтерев, доживший до наших дней, по этой формальной причине попал в рецензируемое издание, а его трагически погибшие в начале 1940-х друзья по тем же формальным причинам остались за рамками книги. Этот составительский произвол можно объяснить только
одним обстоятельством: создатели книги не ставили перед собой сколько-нибудь серьёзных исследовательских задач исторического характера, их цель — показать тот самиздат, в котором они сами принимали участие. Почему-то эта цель нигде открыто не заявлена и может быть реконструирована только по мере ознакомления с книгой.
Самиздат был многообразен. В него попадали произведения вполне официальных литераторов, по тем или иным причинам отвергнутые цензурой, — это изначальная составная часть самиздата с чётко очерченным кругом текстов и авторов. В рецензируемой книге этот пласт самиздата представлен А. Ахматовой, А. Битовым, О. Берггольц и некоторыми другими, но почему-то не представлены
А. и
Б. Стругацкие, хотя их повести «Сказка о Тройке» и «Улитка на склоне» дополнительно тиражировались в самиздате, а «Гадкие лебеди» только там и имели хождение (о чём упомянуто в приложении). Совершенно выпали из поля зрения составителей бытовавшие в самиздате тексты Д. Хармса, А. Введенского,
Н. Гумилёва,
М. Кузмина и многих других, хотя сложившаяся в Ленинграде неофициальная структура тиражировала и распространяла их. По-видимому, хождение в самиздате текстов тех литераторов, которых уже не было в живых к 1950-м годам, не было осмыслено создателями «энциклопедии» как один из аспектов рассматриваемого ими явления. Составители книги описывают самиздат скорее как социальную структуру, способную к самоорганизации и саморазвитию, а не как культурный феномен. Между тем было бы логично усилить «литературную» часть и в качестве приложения дать указатель произведений (русскоязычных и переводных), тиражировавшихся в самиздате.
О неточностях и ошибках в биографических текстах и вступительной статье писать не буду. Составители и сами понимают (с. 53), что их труд далёк от академичности и грешит непродуманностью исходных принципов составления, приблизительностью и неточностью приводимых биографий. Соответственно и относиться к их работе следует как к предварительному и поверхностному описанию того, что было когда-то ленинградским самиздатом. Жаль, что хорошая идея реализована наспех. Работа несовершенна, но лучше всё же такая, чем совсем никакой. Они написали о том, что знали, и в этом их несомненная заслуга. Хотелось бы надеяться вслед за составителями книги, «что настоящий труд послужит фундаментом для будущих углубленных исследований в данной области», ну, а если не фундаментом, то хотя бы вспомогательным справочником.
Упомянутые персоны, псевдонимы и персонажи
- Библиографическое описание ссылки Крусанов А. В. [Рецензия]/ А. В. Крусанов// Дети РА. — 2004. — № 2. — Рец. на кн.: Самиздат Ленинграда, 1950-е — 1980-е: Литературная энциклопедия/ В. Э. Долинин, Б. И. Иванов, Б. В. Останин и др.; Под общ. ред. Д. Я. Северюхина. — М.: Новое лит. обозрение, 2003. — 622 с.: ил. — ISBN 5-86793-216-8.
В издательской аннотации эта книга охарактеризована как «единственная в своем роде энциклопедия ленинградского неофициального литературного движения». Что касается единственности в своём роде, то это действительно так. Значение книги заключается уже в том, что она переводит ленинградский самиздат из области устных легендарных преданий в сферу исторического знания, из подпольной полутьмы на всеобщее обозрение при свете прожекторов. Она преподносит его как свершившееся событие, как социальный и литературный факт. Это акт самоутверждения более серьёзного порядка, чем надпись «Ося и Киса были тут», и скорее может быть сопоставлен с собранием пафосных надписей победителей на стенах поверженного рейхстага. В то же время книга является зримым свидетельством того, что самиздат кончился. Во всяком случае, кончился тот самиздат. Настала пора подводить итоги и писать мемуары.