Рецензия
- 1 сентября 2004
- просмотров 1097
Отечественная война 1812 года: энцикл./ Рос. полит. энцикл., Гос. ист. музей, Федер. арх. служба России; Ред. совет.: В. М. Безотосный, И. О. Гаркуша, В. П. Козлов, И. А. Николаева, А. К. Сорокин, А. И. Шкурко; Ред. коллегия: В. М. Безотосный (рук. авт. коллектива), А. А. Васильев, Б. Ю. Иванов, А. А. Подмазо, А. А. Смирнов (зам. рук. авт. коллектива), А. К. Сорокин. — М.: РОССПЭН, 2004. — 878, [2] с.: ил.; 27 см. — 5000 экз. — ISBN 5-8243-0324-X (в пер.).
Выход в свет давно ожидаемой специалистами по истории эпохи наполеоновских войн энциклопедии «
Отечественная война 1812 года» (М. РОССПЭН. 2004. 880 с.) имеет этапное значение для развития современной российской историографии, посвященной борьбе русского народа с наполеоновским вторжением в Россию.
Фундаментальное научно-справочное издание рассчитано не только на исследователей темы, но и на широкий круг любителей военной истории. Это результат многолетней кропотливой коллективной работы свыше
100 ученых из разных регионов страны и ближнего зарубежья. В издании нашли отражение новые концепции, получившие распространение в исторической науке на рубеже XX-XXI веков.
Том содержит около
2 тыс. статей, выстроенных по алфавитному принципу. По многим аспектам исследователь найдет исчерпывающие сведения. Так,
122 статьи освещают военные планы и ход военных действий,
473 дают детальное представление о боевом и численном составе действующих армий противоборствующих сторон. Российская армия представлена в энциклопедии от полка и выше, «Великая армия» Наполеона — начиная от дивизии. Дипломатические акции Франции и России накануне и в ходе войны раскрываются в
31 статье. Энциклопедия содержит
1703 биографии военных и государственных деятелей, французских и российских генералов и офицеров, отличившихся в боях, а также мемуаристов, историков, писателей и художников, в чьем творчестве отразилась тема 1812 года. Составители постарались проявить уважительное отношение к французским участникам событий и историкам.
Подробно освещены малоизвестные стороны войны 1812 года. Много нового и интересного найдет для себя читатель о французской и российской разведке (с. 602-605). Российское и французское командование располагало надежными источниками информации и широко разветвленной агентурной сетью.
Энциклопедия сопоставима с семитомным коллективным изданием «Отечественная война и русское общество. 1812—1912», выпущенным к
100-летию Отечественной войны 1812 года (М., 1911—1912).
Авторы использовали самую разнообразную научную литературу, архивные и многие другие источники. Важным и полезным для исследователей наполеоновской проблематики является характеристика фондов источников как ранее функционировавших, так и собранных в ныне существующих архивохранилищах, а также музеев, общественных и государственных организаций, документальных коллекций и т. п.
Существенная особенность издания — обстоятельный анализ историографии не только отечественной, но и зарубежной. Обзор отечественной литературы, изданной за
192 года, свидетельствует, что научные представления о нашествии
Наполеона на Россию претерпевали значительные изменения. Развитие историографии по данной теме сопровождалось явной и скрытой борьбой направлений — официально-патриотического и научно-критического.
Первые российские исторические концепции о наполеоновском вторжении в Россию имели ярко выраженную проправительственную направленность. Но с течением времени, со второй половины XIX в., по мере удаления от событий 1812 года, официально-патриотическое направление в историографии темы стало утрачивать свое положение. К
столетнему юбилею критический подход к изучению Отечественной войны 1812 г. достиг своего апогея и сохранялся вплоть до начала 1930-х годов.
В преддверии второй мировой войны в советской исторической науке официально-патриотическое направление вновь возобладало. Многие события Отечественной войны 1812 г. получили в 1930—1950 гг. тенденциозную оценку. Основным предметом исследований стала полководческая деятельность
М. И. Кутузова. При этом начальный период войны, боевые действия на стратегических флангах, многие частные вопросы внутренней и внешней политики оставались вне поля зрения историков. Более объективный подход к изучению Отечественной войны 1812 г., наметившийся после смерти
И. В. Сталина — в конце 1950-х — начале 1960-х годов — получил свое развитие. Со второй половины 1960-х годов тенденция к «приукрашиванию» истории войны приобрела гипертрофированные формы, хотя одновременно чаще стали появляться труды по конкретным проблемам.
В рецензируемой энциклопедии показано, что в конце 1980-х годов историографические стереотипы прежних лет стали постепенно разрушаться. Складывается круг историков, пытающихся расширить и обновить проблематику исследования и объективнее рассмотреть события 1812 года. Историография темы в начале 1990-х годов окончательно вступила в стадию обновления господствовавшей концепции. Тенденция к изменению официальной трактовки войны становится доминирующей. Этот процесс сопровождается борьбой мнений сторонников различных относительно самостоятельных течений. Он продолжает развиваться, одновременно ориентируя исследователей на углубленное изучение частных аспектов истории войны.
Представленная в энциклопедии историографическая концепция построена на научном анализе обширной литературы и содержит выводы новейших историографических исследований
В. Н. Земцова,
Л. Л. Ивченко,
А. И. Попова,
Н. А. Троицкого и других историографов и историков темы. Отраженные в энциклопедии новые концептуальные взгляды на историю Отечественной войны 1812 г., прошедшие апробацию в обстоятельных трудах, теперь заняли господствующее положение в исторической науке.
Общая характеристика отечественной историографии дополняется в энциклопедии более чем
30 статьями об исследователях проблемы, которые не ограничивались анализом конкретных исторических работ, а попытались собрать об историках-специалистах наиболее полные биографические сведения, нередко используя архивные источники. Вместе с тем нельзя не отметить, что в рецензируемом издании отсутствуют характеристики современных историков проблемы, добившихся крупных научных результатов. Так например, в обобщающей историографической статье отмечаются попытки «объективно и всесторонне» оценить события Отечественной войны 1812 г. в конце 1980-х годов, «по-новому взглянуть на выдающихся деятелей эпохи» в последних работах Н. А. Троицкого (с. 310), хотя и отсутствуют какие-либо сведения о его биографии и научной деятельности. Подобные замечания можно сделать и в отношении ряда других профессиональных историков.
Наряду с отечественной историографией в энциклопедии дается характеристика зарубежной: французской, немецкой, польской, итальянской, британской и американской литературы. Примечательно, что при ее анализе авторы ушли от традиционных критических оценок и обвинений в фальсификации истории, достаточно распространенных в советской исторической науке. Основные концептуальные подходы, заложенные в энциклопедию, изложены в обзорной статье руководителя авторского коллектива
В. М. Безотосного.
Наполеоновское вторжение в Россию рассматривается по традиции, зародившейся в канун столетия Отечественной войны 1812 года. В этом контексте эта война не выделяется из череды военных столкновений наполеоновской эпохи, хотя и подчеркивается ее особое место в общеевропейской и российской истории начала XIX века. Война с Наполеоном в 1812 г. оценивается одновременно как составная часть Большой Европейской войны 1812—1814 гг. и отождествляется с «русской кампанией» 1812 года.
Иначе, чем прежде, трактуются причины нападения Наполеона на Россию. Еще недавно господствовали концепция, согласно которой внешняя политика России носила исключительно миролюбивый характер и была направлена исключительно на сдерживание наполеоновской гегемонии и против устремлений французского императора к мировому господству. Российская же империя изображалась как невинная жертва внезапного нападения наполеоновских войск. В современной исторической науке эта концепция претерпевает существенные изменения. По мнению составителей энциклопедии, Отечественная война 1812 г. была вызвана комплексом развивавшихся политических и экономических противоречий между Россией и Францией, столкновением их интересов в Германии, Польше, на Ближнем Востоке. Не отрицается откровенное стремление Наполеона к гегемонии в Европе, однако при этом особо отмечается очевидное желание
Александра I добиться реванша за военные поражения 1805—1807 годов. Одновременно подчеркивается, что главной задачей предпринятого летом 1812 г. вторжения Наполеон считал «не оккупацию России, а стремительный разгром ее армий и заключение победоносного мира» (с. 588).
Новейшие исследования позволили составителям энциклопедии утверждать о несостоятельности широко распространенного до настоящего времени в научно-популярной и учебной литературе тезиса о внезапном нападении Наполеона на Россию. По их мнению,
обе стороны практически одновременно начали подготовку к войне, в ходе которой в течение 1810—1812 гг. и Франция, и Россия осуществили значительный комплекс военных, политических и экономических мероприятий. При этом, как уже упоминалось, российское командование благодаря стратегической и тактической разведке имело достаточно полное представление о планах, силах и времени вторжения французов, а также умело дезинформировало противника о своих намерениях (с. 602-605).
В качестве важнейшей причины военного столкновения держав указывается на Континентальную блокаду, пагубно повлиявшую на финансовую систему России и фактически поставившую страну на грань краха (с. 368). Подобная трактовка в целом отвечает традиционным взглядам, однако она характеризует только одну сторону явления. Ведь еще в начале XX в.
К. А. Военский и
В. И. Пичета доказали благотворное влияние Континентальной блокады на развитие промышленности России, аргументируя это положение тем, что экономические потребности побудили мобилизовать внутренние ресурсы для создания собственных хлопчатобумажных заводов. Уже тогда расстройство денежно-кредитной системы государства объяснялось не столько Континентальной блокадой, сколько участием России в обременительных для казны антифранцузских коалициях, войнах с Турцией и Швецией
1.
Эти выводы подтверждаются и современными историками
2. Предпосылки для финансовых потрясений начала XIX в. проявились еще в предыдущем столетии. Финансовый кризис 1810 г. был следствием не столько участия России в Континентальной блокаде, сколько результатом
трех военных кампаний, позволивших империи существенно расширить свои границы, но и повлекших за собой дальнейшее расстройство финансов. Обычные доходы государственного бюджета не покрывали военных затрат. Уже в 1808—1809 гг., вооруженные силы поглотили
100% доходов. Недостающие средства правительство получало за счет эмиссии бумажной денежной массы. Стремление Российской империи играть роль великой державы, необходимость поддерживать военное могущество не подкреплялись ее реальными экономическими возможностями. Все это требовало предельного напряжения финансовой системы.
Анализируя причины войны, особо подчеркивая ее общеевропейский характер, составители энциклопедии явно недооценили то, что борьба России с Наполеоном одновременно являлась составной частью общеевропейской феодальной контрреволюции.
Составители энциклопедии дали более объективные и всесторонние оценки планам российского командования (с. 586-587). В частности, не отрицается наличие российских наступательных планов с целью нанесения превентивного удара по Франции, а также рассчитанных на занятие «части территории сопредельных государств с целью увеличения глубины района последующего отступления» (с. 587). «Александр I в апреле 1812 года принял решение не переходить первым границы, пожертвовав тактическими выгодами ради политических дивидендов». В конечном итоге, «несмотря на колебания в выборе пути и средств ведения войны, российское командование к началу военных действий твердо решило придерживаться отступательной тактики». Таким образом опровергаются пока еще распространенные в учебной и популярной литературе взгляды, что российское командование не имело конкретных планов ведения войны и отступало стихийно, под влиянием складывавшихся обстоятельств.
В энциклопедии содержатся новые оценки наполеоновского плана ведения войны. В соответствующей статье (с. 587-588) подчеркивается оборонительный характер военной доктрины Наполеона, менявшейся под влиянием складывавшейся военно-политической обстановки. Анализируя характер франко-российских отношений к весне 1811 г., французский император пришел к выводу, что подстрекаемая Великобританией Россия в следующем году может начать войну, что по его убеждению, противоречило интересам как Франции, так и самой России. Разрабатывая стратегический план войны, он «исходил из убеждения, что российские войска собирались действовать наступательно» (с. 588). Именно поэтому Наполеон первоначально готовил мощное стратегическое контрнаступление, рассчитанное на то, чтобы разгромить русские войска в Польше, на рубеже р. Висла. Однако в последующем, «ввиду отсутствия военной активности со стороны России весной 1812 года», Наполеон пришел к убеждению о необходимости вторгнуться на российскую территорию. Как полагают составители энциклопедии, «вплоть до самого начала боевых действий он был уверен, что русские будут наступать на Варшаву или примут бой на границе».
В целом оперативный план Наполеона оценивается в энциклопедии критически, поскольку, по мысли автора соответствующей статьи, он «был построен на недостаточно точных сведениях разведки, не был просчитан и вариант стратегического отступления российских армий» (с. 588). Именно поэтому у полководца в дальнейшем возникали различные варианты военных действий. В качестве основной причины продвижения наполеоновских войск в глубь России в статье указывается на то, что Наполеон рассчитывал уничтожить главные силы российской армии в генеральном сражении. Продвижение войск с каждым днем становилось все более рискованным и в конечном итоге завершилось гибелью Великой армии.
Подобная характеристика наполеоновских планов ведения войны противоречит общепризнанному до недавнего времени утверждению о наличии у Наполеона идеи предварительного захвата Москвы. Впрочем, изложенная в энциклопедии точка зрения, не является оригинальной. Мысль, что «движение Наполеона на Москву было следствием отступления туда русских...», впервые была высказана еще в конце XIX в.
А. П. Скугаревским. В последующем эта идея была возрождена в историографии 1970-х годов и широко пропагандировалась
Б. С. Абалихиным и
В. А. Дунаевским3.
Признавая право составителей на собственную оценку наполеоновских планов ведения войны, все же считаем необходимым обратить их внимание на то обстоятельство, что специальный оперативный документ с изложением замысла ведения военных действий французским императором не разрабатывался. Поэтому судить об истинных замыслах полководца можно только в самых общих чертах, анализируя его переписку с командирами корпусов, группировку войск, а также характер последующих боевых действий. Но подобная аргументация не является безусловной и содержит веские основания для других концепций. Поэтому, говоря о любых наполеоновских планах вторжения в Россию, следует признать элементы гипотетичности в этих рассуждениях.
В энциклопедии отсутствуют ясно выраженные социально-политические характеристики войны. В частности, составители, неоднократно употребляя термин «Отечественная война 1812 года», постарались избежать объяснений, почему военные действия этого года воспринимались современниками именно как Отечественная война и почему это понятие в дальнейшем прочно утвердилось не только в историографии, но и в сознании последующих поколений. Формальная ссылка на то, что данный термин закрепился в русской публицистике, а затем и в научной литературе после выхода в 1916 г. работы
Ф. Н. Глинки «О необходимости иметь историю Отечественной войны 1812 года» (с. 6), не проясняет сущности вопроса.
В энциклопедии нет указаний на то, что война Наполеона против России, несмотря на сложность и противоречивость вызвавших ее причин, в конечном итоге являлась актом агрессии против суверенного государства. Она несла русскому народу неисчислимые бедствия и страдания, была воспринята в общественном сознании как покушение на национальную независимость и православную веру и, вследствие этого, со стороны России стала войной священной, в защиту Отечества, оборонительной и справедливой.
Составители энциклопедии признают народный характер войны 1812 г., но вкладывают в это определение иной, чем это было принято в советской исторической науке, смысл. Фактически они возвращаются к историографическим традициям XIX в. (с. 496-497). В отличие от советских историков, отождествлявших войну народную с партизанской борьбой в тылу врага, в энциклопедии этим дефинициям придается различное значение. В данном случае под народной войной понимаются военные действия в которых участвуют не только войска, но и гражданское население. Партизанская же война определятся в соответствии с представлениями, распространенными в XVIII—XIX вв., как самостоятельные действия небольших мобильных армейских отрядов на флангах, в тылу и на коммуникациях противника (с. 548). В понимании составителей энциклопедии партизанская война и народная война различаются как по составу участников боевых действий, так и по характеру решаемых ими боевых задач.
Как следует из статьи, посвященной народной войне, советские историки во многом преувеличивали ее значение и масштабы. Современными исследованиями опровергнуты распространенные в советской литературе суждения о том, что «партизанская» народная война началась в Литве, Белоруссии и на Украине, что ее инициатором выступил сам народ, что правительство запретило вооружать его, что крестьянские отряды нападали на неприятельские резервы, гарнизоны и коммуникации, и частично вливались в армейские партизанские отряды (с. 497). Напротив, утверждают составители энциклопедии, российское командование еще накануне войны 1812 г. рассматривало возможность привлечения народа к участию в сопротивлении неприятелю, в том числе и посредством религиозно-патриотической пропаганды. Сам Александр I в начале войны высказал
М. Б. Барклаю-де-Толли 27 июня (9 июля) 1812 г. свое намерение развернуть народную войну (с. 496).
В подавляющем большинстве случаев вооруженные отряды из крестьян создавались не стихийно, а по инициативе дворян Смоленской, Калужской, Черниговской, Московской, Тульской, Тверской, Владимирской и других губерний, составляя разветвленную систему «пограничных кордонов и внутренних караулов» (с. 497). Составители энциклопедии попытались объяснить мотивы, поднявшие на борьбу с врагом крестьянство оккупированных и прифронтовых губерний. По их мнению, «захват неприятелем Москвы, символа российской государственности и катастрофический московский пожар... разбудили дремавшие национальные чувства и породили общий патриотический подъем. Война к этому моменту приобрела всероссийский размах, в орбиту событий были втянуты все социальные слои населения...» (с. 8).
Впрочем, из контекста энциклопедической статьи можно сделать вывод, что патриотизм населения носил локальный характер. Военные действия народных отрядов против наполеоновской армии сводилась к самозащите, необходимым мерам по охране своего имущества и крова (с. 497). «Крестьяне охваченных войной уездов великорусских губерний встали на защиту своих селений от посягательств мелких отрядов неприятельских фуражиров и мародеров» (с. 8). Такая двойственная позиция составителей энциклопедии, в большей степени подталкивает их к концепции, получившей распространение в начале XX в. и отрицавшей в крестьянской массе гражданское понимание Отечества. Заметим, что недооценка патриотизма у русских крестьян ранее вполне оправданно критиковалась в литературе. К этому можно добавить, что патриотизм крестьян проявлялся, в первую очередь, в их религиозном сознании. Под влиянием этого фактора народная война приобретала жестокий, бесчеловечный характер. Пленных наполеоновских солдат крестьяне зачастую убивали нередко изощренными способами, с невероятным хладнокровием и сознанием богоугодности истребления «нехристей». В свою очередь, крестьян, застигнутых с оружием в руках, французы расстреливали на месте без суда и следствия.
Интересны нетрадиционные суждения о важнейших военных событиях 1812 года. Так, статья о Бородинском сражении в рецензируемом издании по содержанию и выводам принципиально отличается от однотипной статьи в
первом томе «
Военной энциклопедии», изданной Институтом военной истории Министерства обороны РФ. Военных историков отличают лишенные какого-либо критического анализа восторженно-патетические оценки действий русского командования
4. Итоги Бородинского сражения трактуются как «начало катастрофы «Великой армии» Наполеона, кризис его стратегии генерального сражения», которые надломили моральный дух и уверенность французской армии в победе (там же, с. 554).
Анализируя итоги Бородинской битвы, авторы считают, что «ни один из противников в ходе сражения не решил поставленных задач и не добился существенных результатов. Наполеон не сумел разгромить русскую армию, а Кутузов не защитил Москву» (с. 92). При этом особо подчеркивается бездоказательность бытовавшего в советской литературе утверждения, что Наполеон потерпел поражение в этой битве. Данное положение в энциклопедии аргументируется тем, что французский император весь день удерживал инициативу в своих руках за счет наступательного характера действий, создания необходимого превосходства в силах на направлении главного удара, умелого массирования огня артиллерии, сохранения боеспособности почти всех своих соединений и, самое главное — императорской гвардии.
Минимальный успех, достигнутый наполеоновской армией, несмотря на огромные усилия, составители энциклопедии объясняют тем, что Кутузов сумел в ходе боевых действий исправить допущенные при планировании сражения просчеты, «перестроить боевые порядки и держать войска в единой линии, из-за чего противник вынужден был вести лобовые атаки». В качестве немаловажного фактора указывается на стойкость русских солдат, которая «искупила ценой значительных потерь промахи российского командования» (с. 92). Здесь вновь осуществляется возврат к историографии начала XX в., когда исход генерального сражения стал оцениваться как «игра вничью»
5.
Рассматривая характер действий российской армии на заключительном этапе войны, составители энциклопедии решительно выступили против доминировавшей в советской исторической науке конца 1940-х — конца 1980-х годов концепции контрнаступления, при помощи которого Кутузов, якобы «загубил Наполеона и его армию» (с. 368-369). Автор энциклопедической статьи считает, что действия российской армии в октябре-декабре 1812 г. на московском направлении не соответствует современному понятию контрнаступления. Главная армия под командованием Кутузова вела в этот период параллельное преследование, к которому она перешла после оборонительного сражения под Малоярославцем.
Умело подобран иллюстративный ряд, ряд портретов публикуется впервые. Некоторые из статей, например, о параллельном преследовании Великой армии, желательно было сопроводить необходимыми схемами боевых действий. Существенной доработки требует тема «Отечественная война 1812 г. в литературе и искусстве».
Недостаточно полно представлены сведения и о вооружении армий, что особенно контрастирует с подробнейшими сведениям по униформологии, порой детальным описаниям французского и русского обмундирования и снаряжения различных воинских частей.
Замечания и пожелания не снижают общей научной ценности энциклопедии. Достижением составителей можно считать стремление к всестороннему рассмотрению узловых вопросов темы, отказу от категоричности в суждениях и выводах по дискуссионным аспектам. Отечественная война 1812 г. представлена как сложное, многогранное, не только военное, но и общественно-политическое явление, составная часть нашей истории и культуры.
Примечания
Упомянутые персоны, псевдонимы и персонажи
- Библиографическое описание ссылки Шеин И. А. Энциклопедия Отечественной войны 1812 года (новые оценки)/ Игорь Александрович Шеин// Вопр. истории. — 2004. — № 9. — С. 153-158.
Выход в свет давно ожидаемой специалистами по истории эпохи наполеоновских войн энциклопедии «Отечественная война 1812 года» (М. РОССПЭН. 2004. 880 с.) имеет этапное значение для развития современной российской историографии, посвященной борьбе русского народа с наполеоновским вторжением в Россию.